***
Баба Яга подошла к окошку, выглянула, с кислой миной отодвинула паутину.
Ну, конечно, уже лучи пробиваются сквозь лёгкие облака над горизонтом.
- Что это за жизнь? И похулиганить не удаётся. Опять проспала. А, впрочем,
какая разница, проспала или не проспала,- все одно – тоска.
Она почесала в затылке и с досадой стукнула по ветхому подоконнику.
Посыпалась труха, Баба Яга заскрипела кривыми зубами:
- Какая нелёгкая сила занесла меня на эту дурацкую планету? «Э-э-х,
прокачусь!»,- ехидно передразнила она саму себя.- Ну, прокатилась? Не могла
ничего глупее придумать!
Она вспомнила, как прекрасно жила в диком лесу на планете Земля. Какие дебри были в её лесу,
какие шалости можно было устраивать каждый день! Она и не подозревала тогда,
что любит эту планету. Засмеялась, представив, как дурачила охотников, подражая
крику петухов, и они бодро шагали в её сторону, уверенные, что вскоре будут в
деревне. Кокетливо передернула плечами, как в тот раз, когда она, превратившись
в красавицу цыганку, заманила глупого принца в болотистые заводи. Вот уж
покуражилась над ним! Нисколько не стыдно ей за это безобразие! Сам виноват. Нечего такому дураку за
красавицей и умницей ухлёстывать!
Вспомнилось всё это, и загрустила. Вот уж, правильно говорили люди в
деревне: «от добра - добра не ищут». Так нет же, ей путешествовать
захотелось! Даже сплюнула в сердцах
сквозь паутину, но плевок в паутине застрял, ещё больше этим разозлил
незадачливую старую колдунью.
***
Через некоторое время вышел конструктор, и они втроем вернулись к летаблю,
Никиту там не обнаружили. Впрочем,
первые минуты, а, может быть, даже в течение часа они не беспокоились,
уверенные, что по пути его кто-то задержал, и он скоро придет.
Может быть, у меня слишком беспокойный характер, но мне показалось
странным, что столько времени провели в ожидании. После такого испытания,
которое неожиданно едва не закончилось катастрофой, Антон вел себя точно так,
как и в любой другой день полетов. Безусловно, встречать брата после испытания
техники ему приходилось много раз, но этот раз необычный. Космолет был поднят в
воздух первый раз, и заранее можно ожидать от испытания нестандартных ситуаций.
То, что произошло, без сомнения относится к чрезвычайным происшествием. Тем не
менее, не нашлось никого, кроме застенчивой Зарины, кто проявил понимание того,
как напряжены нервы летчика после посадки. Говорят в народе: «хорошо все, что
хорошо кончается». Но разве приземление – это конец? Нет, я бы ни за что не
оставила Никиту одного. Непременно расспросила подробно,- да не о космолете, а
о нем самом. Мне было бы очень важно знать, что чувствовал, думал, вспоминал в
те минуты, и что тревожит его теперь. А ты? Если бы ты оказался там, что сделал
бы ты? Мне кажется, Никите очень хотелось поделиться всеми своими
переживаниями, сомнениями, а то и страхом.
***
Постепенно шум стихал, зрители подходили к актерам, расспрашивали, кто – об
испытательном полете, кто – о трудностях актерского мастерства. Но находилось
все больше людей, кого волновали те самые проблемы, ради которых и создавался весь праздник. Задавали вопросы, правильно ли
они живут, если, по сути, впервые в жизни веселились, всю свою жизнь всегда
спокойны и равнодушны, не волнуются ни
за себя, ни за других. Сегодня, когда следили
за событиями не настоящими, а театральными, вдруг испытали глубокое потрясение.
В некоторых местах по поводу таких тем разгорелись жаркие споры.
Один из эпизодов, который стал особенно ценным для Никиты, был такой. Через
несколько минут после того, как стихли аплодисменты, к Никите одним из первых подошел Командир
отряда испытателей. Он протянул летчику руку, крепко ее пожал и, очень волнуясь, сказал:
- Мне трудно найти нужные слова, поверь мне, я искренне раскаиваюсь в том,
как повел себя после полета. Не могу сказать, что твои слова о возможной
катастрофе оставил без внимания. Но я в тот момент устыдился своего волнения и,
наверно, именно потому был особенно строг. Мы
привыкли к тому, что от всех проблем нас защищают инструкции, и тот, кто
их не выполняет, должен нести суровое наказание. Сегодня я весь полет увидел будто новыми глазами.
Искренне восхищен твоим мужеством.
Он замолчал. Никита растерялся, не знал, что же ему говорить в ответ. Не
бормотать же нелепые слова типа: «Я нисколько не обижаюсь», «Я, конечно, вас
понимаю», или того хуже: «Я вас прощаю». Отвечать ему ничего не пришлось.
Командир обнял его за плечи, сказал:
- Я горжусь тем, что мне выпало счастье работать с таким летчиком.
После этих слов он отдал честь и ушел к своей семье, которая в сторонке
дожидалась его.
***
А вот вопрос о возвращении
наполнился новым содержанием. Еще недавно они мечтали увидеть родные
поля, реки и горы. Подолгу обсуждали, что расскажут о жизни на планете Радость
своим товарищам. Строили планы усовершенствования своего летабля и намечали
черты нового корабля. Но за последние дни и даже часы их мысли получили новое
направление. Пока жили среди радостян, познакомились с неизвестной ранее
организацией жизни. Успели оценить ее преимущества и увидеть ее недостатки. С
этой точки зрения совсем в ином свете предстала
жизнь на родной планете. Ее тоже увидели во всей сложности. Помимо всего прекрасного, за что они любили
ту жизнь, они ясно увидели и ее темные стороны, мешающие людям быть
счастливыми. Обсуждая это, пришли к единодушному мнению: задачи борьбы с этими
препятствиями будут посложнее, чем на планете Радость. Там точно так же мало
настоящего внимания людей друг к другу,
мало взаимопомощи и сочувствия. Но при этом слаба ответственность людей
за свои планы, способы их достижения и последствия поступков. По иным причинам,
чем тут, нет у землян настоящей свободы. В отличие от организации жизни на
планете Радость, на Земле законы,
правила и инструкции не могут обеспечить четкую и разумную организацию всей
жизни. Да что там говорить, чем больше думали, тем больше видели проблем, тем
сложнее казались пути их решения.
Уперлись в десятки тупиков. Почти шутя, Никита бросил коварные слова:
- А что, братишка, не обратиться ли за помощью к Чародею? Как я понял, в
его распоряжении немало волшебников.
Антон подскочил от возмущения:
- Неужели ты еще не понял, что там, где волшебники, о свободе выбора и
действий человека и говорить нечего. Все самые важные вопросы решают за него. О
какой свободе, о каком творчестве тогда
можно говорить?
- Да шутил я, конечно, это я вижу
ясно.
